Выше луны - Страница 6

К оглавлению

первого ребенка. По их лицам было ясно видно – у них не получалось.

- Знаешь, - сказала она, наконец, - я расстраиваюсь, потому что хочу, чтобы у тебя было все, чего

не было у меня.

- Чтобы я смогла дотянуться до Луны и выше, - закончила я.

Это была наша шутка, присказка, поговорка – как угодно. Она появилась у нас еще до того, как в

нашу жизнь вошли папа, Эмбер и Марго, она появилась в те дни, которых я не могу вспомнить, и

знаю лишь по рассказам мамы. Она говорила, что в детстве мне нравилась книга про медведицу и

ее малыша.

- А вдруг я проголодаюсь? – спрашивал он.

- Я принесу тебе еды, - отвечала медведица.

- А вдруг я захочу пить?

- Я принесу тебе воды.

- Что, если я испугаюсь?

- Я раскидаю всех монстров и защищу тебя.

И, в конце концов, медвежонок спрашивал:

- А что, если я не смогу дотянуться до того, чего хочу?

И тогда медведица отвечала:

- Я верю в тебя и сделаю все, чтобы ты смог дотянуться до того, чего хочешь. Я знаю, ты сможешь

дотянуться до Луны - и выше.

Моя мама всегда говорила, что именно так и чувствует себя одинокий родитель, когда растит

ребенка. У нее ничего не было, но она хотела, чтобы у меня было все. И до сих пор хочет.

Теперь же она указала на меня пальцем.

- Просто будь собой вечером. Всё равно все будут заняты Брук и Энди, а не тобой и Люком.

- Ну, знаешь, я именно на это и надеюсь, - отшутилась я. – Несмотря на то, что ты думаешь, что я

эгоистка.

Мама лишь цокнула языком и вышла. Когда она поднялась наверх, дрель замолкла, мама что-то

сказала, раздался смех. С сестрами мы шутили о ней. С папой она шутила о нас.

- Я все слышала! – крикнула я, хоть это и не было правдой. Снова смех.

Вот почему они так любят прийти в мою комнату и устроить в ней разгром? Утром я, как всегда,

застелила кровать, закрыла двери шкафа, на полу и на тумбочке ничего не валялось, а теперь на

моем столе лежат ключи и солнцезащитные очки Эмбер, мамины шлепанцы стоят возле моей

кровати, какие-то смятые бумажки лежат возле мусорной корзины. Я лишь покачала головой,

собирая их, но тут мое внимание привлек мамин почерк на одной из них.

Развернув скомканный листок, я поняла, что это одна из рекламок «Пляжей Колби», а на ее

обороте было написано карандашом: «В 16:15 звонил твой отец».

Часы на моем левом запястье говорили, что сейчас полседьмого вечера, так что через полчаса я

уже должна быть с Люком на празднике. Но это важнее. Я разгладила рекламку и решительно

пошла наверх.

Первое, что бросилось мне в глаза – наша кухня, захваченная папой, и, конечно, дрель в его руках.

Посреди кухни также лежала дверь, которую папа самозабвенно сверлил. Кроме него, дрели,

подставки и двери на кухне не было ничего – привычное явление с тех пор, как он стал брать

работу на дом и превратил кухню в мастерскую. Мама стояла у окна и наблюдала за его работой,

увидев меня, она улыбнулась.

- Ррр! – зарычала дрель. Я подошла к маме и показала ей листок. Улыбка на ее лице увяла.

- Я как раз собиралась, - (Ррр!), - сказать тебе.

- Но не сказала.

Ррр!

- Да. Напрасно. Просто я отвлеклась, когда ты стала…

Ррр! Ррр!

Я подняла руку, останавливая ее.

- Пап! – Ррр! – Папа!

Наконец, папа услышал меня и выключил дрель.

- Привет, Эмалин, - улыбнулся он. – Как день прошел?

- Ты можешь подождать пару секунд?

- Подождать с работой? – переспросил он.

- Ты не против?

Он лишь вопросительно взглянул на маму, затем пожал плечами.

- Ладно, - легко согласился папа и отложил дрель в сторону, затем взял стоявшую неподалеку на

полу баночку газировки. Мы с мамой наблюдали за тем, как он открывает крышку, делает глоток и

с наслаждением зажмуривается. Открыв глаза, он наткнулся на наши взгляды. – Ого. Что я

пропустил?

- Ничего, - отозвалась мама.

- Она не сказала мне, что звонил отец, - в тот же момент ответила я. Папа посмотрел на маму.

- Опять? Серьезно?

- Я забыла, - она виновато опустила голову. – Просто закрутилась.

Я приподняла бровь, глядя на папу. Он отставил бутылку в сторону.

-Но ты ведь узнала об этом, правильно?

- Потому что эта бумажка не долетела до мусорки, - я потрясла листочком. Папа пожал плечами.

Он устал от этой вечно повторяющейся истории.

- В любом случае, ты теперь в курсе.

Он всегда занимал нейтральную позицию, не поддерживая ни меня, ни ее, а меня это

раздражало.

- Вот почему ты так к этому относишься? – повернулась я к маме. – Просто понять не могу!

- Можешь, - откликнулся папа. На несколько мгновений повисла тишина, так что стал слышен даже

телевизор, включенный в комнате Эмбер (если кому интересно, он прекрасно работает, и у сестры

нет видимых причин таскаться в мою комнату, чтобы посмотреть передачу).

- Я написала тебе записку, - сказала мама, наконец, - оставила на столе. Но затем услышала твои

шаги, и почему-то решила выкинуть, подумав, что скажу тебе сама. Но я… Не сказала. Прости меня.

И это было правдой. Ей и в самом деле было жаль. Мама всегда была ответственной матерью,

любимой женой и заботливой дочерью, но, когда дело доходило до моего отца, она словно снова

становилась восемнадцатилетней девчонкой.

- Он сказал, что хотел?

Мама помотала головой.

- Нет, просто просил перезвонить, когда у тебя будет минутка.

18:40. Черт.

- Мне пора бежать, я уже опаздываю.

- Хорошо вам провести вечер! – пожелала она мне вслед, когда я побежала вниз, в свою комнату.

Это был еще один знак перемирия. Чуть с опозданием, но я все же кивнула и помахала в ответ, так

что теперь у нас все нормально. Когда я оказалась у себя, сверху донеслись их голоса, мама